Товарищ Гитлер. Книга 2. Повесить Черчилля! - Страница 84

Умелая тактика и великолепная боевая выучка опытных солдат позволяли нивелировать численное превосходство противника. Но от потерь не избавляли — от полной роты легких танков уцелел едва десяток, бронеавтомобилей и САУ потеряно до половины.

Была одержана победа — иначе воспринимать этот двухдневный яростный бой майор не мог. Ведь наступающие британцы понесли просто жуткие потери — до сотни танков и бронеавтомобилей навсегда осталось стоять обгорелым железным хламом на желтом песке.

Немцы выбили больше двух тысяч солдат и захватили в плен еще три сотни — австралийцев в широкополых шляпах, южно-африканцев в британских «суповых тарелках» и индусов в нелепых тюрбанах цвета хаки.

— Герр майор, — гауптман Панциг склонился над бортом штабного «Ганомага», украшенного двумя антеннами. — Нас обходят с юга. Колонна в три десятка танков, бронемашины и сотня грузовиков. Взвод лейтенанта Хуртцига задержать их вряд ли сможет!

— Я понял, — фон Люк мотнул головой. Ну что ж, он хорошо знал самое уязвимое место, но англичанам потребовалось пройти через кошмарные потери фронтального наступления, чтобы решиться на обход.

Теперь держать позиции нет никакого смысла, ибо главное достигнуто. Англичанам не дали ворваться в Тобрук с хода, итальянские генералы получили целых два дня для приведения в порядок своих солдат.

И самое главное — теперь макаронники, увидев, что немцы легко лупят грозных британцев, воспрянут духом и покажут, что и они умеют воевать, как берсальеры из отряда Люка.

Тут каждый день дорог — к Бенгази подошла 1-я бригада, и теперь у генерала Роммеля под рукою приличный танковый кулак, которым можно деблокировать крепость.

— Передайте команду «Закат», капитан. Мы свое дело здесь сотворили, пора отходить в крепость. Англичане через пару дней пойдут на штурм, другого варианта у них нет. А нам на руку…

Москва

Андрей с нескрываемым любопытством разглядывал рабочий кабинет Сталина. Все же он попал в святая святых, откуда осуществлялась высшая власть в СССР, скрывающаяся под скромной должностью секретаря ЦК, — не принимать же в расчет «всесоюзного старосту», что подписывал подготовленные именно за этим рабочим столом документы.

Две вещи привлекли внимание моментально — портрет «вечно живого», что лежал мумией по примеру древних фараонов в персональной пирамиде, и множество книг в шкафу. Из истории он знал, что Сталин всегда занимался самообразованием, а потому много читал.

К сожалению, чего не скажешь о его соратниках и преемниках, одна героическая ода про «царицу полей» чего стоит вкупе с ботинком на ассамблее ООН.

И еще они гордились своей дремучей серостью и невежеством, громогласно заявляя, что прошли революционные «университеты», а потому буржуазная «образованщина» ни к чему!

Андрей извлек из знакомой пачки, хотя и малость другой, папиросу «Герцеговину Флор», почувствовав себя школьником, что покуривал тайком от родителей, покупая в известных по Москве табачных киосках такие дорогие папиросы за целых шестьдесят копеек, когда «Беломорканал» всего двадцать пять стоил.

Сталин спокойно набивал свою трубку, а Родионов, сам напросившийся провести неформальную встречу, «без галстуков», так сказать, ловко смял мундштук привычной по армии «гармошкой» и, чиркнув спичкой, закурил. Странно, но сейчас табак пошел хорошо, видно, он сам курил, а не Гитлер с его неприязнью к этому злу.

Хорошо пошло, как говорится…

— И как вам папироса, Андрей Иванович?

От неожиданности дым стал в горле, глаза полезли на лоб — такого вопроса получить никак не рассчитывал. Кашель раздирал его на части, он почувствовал, что еще немного — и подавится дымом насмерть.

Спасение пришло неожиданно — крепкая ладонь пару раз хлопнула по спине, и сразу полегчало. Участливый голос, с истинно отцовскими интонациями, заботливо осведомился:

— Давно не курил, Андрей Иванович? Или…

— Именно «или»!

Родионов прокашлялся и смог ответить. «Темнить» не стоило, незачем, да и будет глупо.

Сталин оказался не просто умным, а мудрым, раз не только мог заново связать все неувязки, но и понять, кто есть кто, — в этом Андрей сейчас не сомневался.

— Хотя вы вряд ли в такое можете поверить!

— Но почему же, — после долгой, очень долгой паузы отозвался Сталин, медленно прохаживаясь по ковру. — Как раз наоборот, ибо в молодости, как вы знаете, я в семинарии учился. И в Его Провидение, как это ни странно для коммуниста, верю… Что и утвердило меня в данном мнении…

Андрей стоически перенес острый взгляд, прямо резанувший по живому, но Сталин тут же отвернулся, хмыкнул в усы и снова прошелся по кабинету. Затем остановился и снова посмотрел:

— Вы не спрашиваете, почему я вас так называю, по имени-отчеству?

— Зачем? Того, что я написал в письме, было достаточно. Да и косвенно я представил немало информации к размышлению.

— Удивительно, но все поверили в гений фюрера, что изучил русский язык за несколько месяцев…

— А вы сами?

— А как вы думаете? И при том, что он за это время разгромил две европейские державы, но от плодов победы отказался. Почему?

— Я не желал, чтоб еще погибло двадцать миллионов советских людей и семь миллионов немцев!

— Даже так, — удивительно спокойным голосом произнес Сталин, остановился, посмотрел — его глаза стали темными.

— Германские генералы смотрели в ноябре сорок первого в бинокли на золотые московские купола, в сорок втором мылись в Волге у Сталинграда. Но в конце концов именно мы вошли в их Берлин в победном мае сорок пятого, а не союзники.